Александр Фадеев пожалел читателей. Хочу предупредить заранее, что пост тяжелый и не каждого хватит мужества дочитать его до конца.
То, что действительно произошло той зимой в Краснодоне, ни бумага, ни пленка передать не смогли бы.
Ульяна Громова, 19 лет
На спине вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра“ (Архив КГБ при Совмине СССР).
Лида Андросова, 18 лет
Извлечена без глаза, уха, руки, с веревкой на шее, которая сильно врезалась в тело. На шее видна запеченная кровь (Музей „Молодая гвардия“, ф. 1, д. 16).
Аня Сопова.
31 января 1943-го после жестоких пыток Аня была сброшена в шурф шахты № 5.
Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодона.
Аня Сопова, 18 лет
„Ее избивали, подвешивали за косы… Из шурфа Аню подняли с одной косой — другая оборвалась“.
Шура Бондарева, 20 лет
Извлечена без головы и правой груди, все тело избито, в кровоподтеках, имеет черный цвет“.
Люба Шевцова, 18 лет
9 февраля 1943 года после месяца пыток расстреляна в Гремучем лесу неподалеку от города вместе с Олегом Кошевым, С.Остапенко, Д.Огурцовым и В.Субботиным.
Ангелина Самошина, 18 лет.
„На теле Ангелины были обнаружены следы пыток: выкручены руки, отрезаны уши, на щеке вырезана звезда“ (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 331)
Шура Дубровина, 23 года
„Перед моими глазами встают два образа: жизнерадостная молодая комсомолка Шура Дубровина и изуродованное тело, поднятое из шахты. Я видела её труп только с нижней челюстью. Её подружка — Майя Пегливанова лежала в гробу без глаз, без губ, с выкрученными руками…“
Майя Пегливанова, 17 лет
„Труп Майи обезображен: отрезаны груди, переломаны ноги. Снята вся верхняя одежда“. (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 331) В гробу лежала без губ, с выкрученными руками».
Тоня Иванихина, 19 лет
Извлечена без глаз, голова перевязана платком и проволокой, груди вырезаны».
Сережа Тюленин, 17 лет
«27 января 1943 года Сергей был арестован. Вскоре забрали отца, мать, конфисковали все вещи. В полиции Сергея сильно пытали в присутствии матери, устроили очную ставку с членом „Молодой гвардии“ Виктором Лукьянчеико, по они не признавали друг друга.
31 января Сергея пытали в последний раз, а затем его, полумертвого, вместе с другими товарищами повезли к шурфу шахты № 5…»
Нина Минаева, 18 лет
«…Мою сестру распознали по шерстяным гамашам — единственной одежде, которая осталась на ней. Руки у Нины были поломаны, один глаз выбит, на груди бесформенные раны, всё тело в черных полосах…»
Тося Елисеенко, 22 года
«Труп Тоси был обезображен, пытая, ее посадили на раскаленную печь».
Виктор Третьякевич, 18 лет
«…В числе последних подняли Виктора Третьякевича. Его отец, Иосиф Кузьмич, в тоненьком залатанном пальтишко изо дня в день стоял, ухватившись за столб, не отводил взгляд от шурфа. А когда распознали его сына, — без лица, с черно-синей спиной, с раздробленными руками, — он, будто подкошенный, повалился на землю. На теле Виктора не нашли следов от пуль — значит, сбросили его живым…»
Олег Кошевой, 16 лет
Когда в январе 1943 г. начались аресты, предпринял попытку перейти линию фронта. Однако вынужден вернуться в город. Близ ж. -д. станции Кортушино был схвачен фашистами и отправлен сначала в полицию, а затем в окружное отделение гестапо г. Ровеньки. После страшных пыток вместе с Л.Г.Шевцовой, С.М.Остапенко, Д.У.Огурцовым и В.Ф.Субботиным 9 февраля 1943 г. был расстрелян в Гремучем лесу неподалеку от города.
«Из шурфа был извлечен связанным с Евгением Шепелевым колючей проволокой лицом к лицу, кисти рук отрублены. Лицо изуродовано, живот вспорот».
Евгений Шепелев, 19 лет
«…Евгению отрубили кисти рук, вырвали живот, разбили голову…» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 331)
«Володя Жданов, 17 лет
Извлечен с рваной раной в левой височной области, пальцы переломлены и искривлены, под ногтями кровоподтеки, на спине вырезаны две полосы шириной три сантиметра длиной двадцать пять сантиметров, выколоты глаза и отрезаны уши» (Музей «Молодая гвардия», ф. 1, д. 36)
Клава Ковалева, 17 лет
Извлечена опухшей, отрезана правая грудь, ступни ног были сожжены, отрезана левая рука, голова завязана платком, на теле видны следы побоев. Найдена в десяти метрах от ствола, между вагонетками, вероятно была сброшена живой» (Музей «Молодая гвардия», ф. 1, д. 10)
Евгений Мошков, 22 года
«…Молодогвардеец-коммунист Евгений Мошков, выбрав во время допроса удачный момент, ударил полицейского. Тогда фашистские звери подвесили Мошкова за ноги и держали в таком положении до тех пор, пока у него из носа и горла не хлынула кровь. Его сняли и снова начали допрашивать. Но Мошков только плюнул в лицо палачу. Взбесившийся следователь, пытавший Мошкова, ударил его наомашь. Обессиленный пытками, герой-коммунист упал, ударившись затылком о косяк двери и умер».
Володя Осьмухин, 18 лет
«Когда я увидела Вовочку, изуродованного, совсем почти без головы, без левой руки по локоть, думала, что сойду с ума. Я не верила, что это он. Был он в одном носочке, а другая нога совсем разута. Вместо пояса вдет шарф теплый. Верхней одежды нет. Сняли звери голодные. Голова разбита. Затылок совсем вывалился, осталось только лицо, на котором остались только Володины зубы. Все остальное изуродовано. Губы перекошены, носа почти совсем нет. Мы с бабушкой умыли Вовочку, одели, украсили цветами. На гроб прибили венок. Пусть лежит дорогой спокойно».
публикация взята у Олега Владимировича Филинюка.
Пособники
В материалах, посвященных разгрому «Молодой гвардии», используется одно и то же выражение: «подверглась (подвергся) жестоким пыткам». Те, кто пытал, как правило, обозначаются неопределенно фашистскими извергами, оккупантами, изредка (что ближе к истине) полицаями, пособниками оккупантов. Пока автор этих строк в начале 90-х не погрузился в документы областного управления государственной безопасности, он, как и миллионы советских пионеров, воспитанных советской школой, полагал, что ступни патриотам рубили, кожу на спине полосами вырезали, глаза выкалывали германские солдаты. Это ведь они имеются в виду, когда пишут: «оккупанты схватили, подвергли пыткам, расстреляли». Нет-нет, никто не собирается пересматривать вину, преступления, ответственность германского солдата, офицера, военачальников, допускавших массовые преступления на подконтрольных им оккупированных территориях. Уж это — увольте. Массовые казни производились как раз германскими карательными группами специального назначения — айнзатцгруппами. (Айнзатцгруппа С прибыла на Луганщину в сентябре 1942 года, штаб размещался в Старобельске, командир группы бригаденфюрер СС генерал-майор полиции Макс Томас. С этого момента машина репрессий начинает наращивать свои обороты.) Но если германский солдат, офицер, отложив в сторону «шмайсер», не вырывал у подпольщика ногти, а делал это пособник, бывший советский гражданин, сознательно ставший на сторону врага, то так это обстоятельство и должно быть обозначено: арестовал-пытал-расстрелял пособник Иванов-Петров-Сидоров. Почему я на этом настаиваю? Потому что вижу ясно: в жестокости, проявленной в отношении арестованных партизан, подпольщиков, да просто советских людей, не сквозит, а отчетливо чернеет негерманская лютость. Германская машина смерти работала как отлаженное гигантское производство. Конвейер смерти включался по расписанию, смазывался, подвергался осмотру, ремонту. Эти же, следователи, полицейские, как средневековые каты, кровью не брезгали, правили подростков с удовольствием. Причем комендант за спиной не стоял, процесс не корректировал — сами, сами старались. Напивались, естественно, а как же… Тоже черта отличительная: для пущей лютости, а не чтобы совесть заглушить.
